Художник и цветы

Художник и цветы

Закрылся глаз нарцисса утром рано.

Раскрылась роза и бутон тюльпана.

Садовник в это утро встал чуть свет.

Сложил из роз невиданный букет.

Хосров Дехлеви (1253-1325)

Символ весны, олицетворение самого на земле чистого и светлого – цветы воспевались поэтами еще в седой древности. Слепец тот, вторили они, кто не способен радоваться и удивляться этим волшебным творениям природы.

И радоваться и удивляться цветам всегда умели художники. В Древнем Египте колонны храмов делали в виде пучков лотоса или папируса, а капители – в форме готовых раскрыться бутонов. Старинные китайские и японские свитки донесли до наших дней живые краски давно истлевших пионов, глициний, лилий. Дань красоте цветов всегда отдавали и мастера восточной миниатюры.

Не будь цветов, бесконечно обеднело бы декоративно-прикладное искусство. А такие промыслы, как Гжель, Хохлома, Жостово, вообще бы не существовали. Одним из основоположников европейского цветочного натюрморта считается Ян Брейгель «Бархатный» (1568–1625), живший в Южных Нидерландах. Позднее, особенно со второй половины прошлого столетия, многие живописцы все чаще обращаются к этому виду натюрморта. Ведь цветы дают возможность выразить всю сложность внутреннего состояния – спокойную созерцательность и философские раздумья, светлую грусть и бурную радость.

Художник изображает цветы, а те рассказывают о художнике, его характере, отношении к жизни, людям, себе самому. Способен ли он разглядеть подлинную сущность явлений, увидеть прекрасное в скромном, большое в малом?

Все пробелы в обучении тотчас скажутся, как только график или живописец возьмется за изображение цветов. Тому же, кто мечтает стать настоящим мастером, цветы помогут развить вкус, овладеть профессиональной грамотой, дадут понимание законов формы, светотени, колорита, воспитают способность анализировать и обобщать. Вспомните, как кропотливо изучал их великий немецкий художник Альбрехт Дюрер. И недаром говорил П. П. Кончаловский:

– Цветок нельзя писать «так себе», простыми мазочками, его надо изучить, и так же глубоко, как и все другое. Цветы – великие учителя художников: для того чтобы постигнуть и разобрать строение розы, надо положить не меньше труда, чем при изучении человеческого лица. В розах есть все, что существует в природе, только в более утонченных и сложных формах, и в каждом цветке, а особенно в сирени или букете полевых цветов, надо разбираться, как в какой-нибудь лесной чаще, пока уловишь логику построения, выведешь законы из сочетаний, кажущихся случайными... Я пишу их, как музыкант играет гаммы. Поработаешь часика два, так ум за разум начинает заходить – вместо цветов являются уж звуки какие-то...

Цветы можно рисовать и писать круглый год. Зимой – комнатные, а уж в марте и апреле подснежники. Потом загораются желтые огни калужниц, купавниц, одуванчиков... Каждый день раскрываются новые бутоны.

Далеко не все отдают предпочтение роскошным розам, пышным пионам и георгинам, изысканным гладиолусам. И. Шишкин, И.Левитан, Е. Поленова чаще всего изображали скромные лесные и полевые цветы – васильки, ромашки, одуванчики, чертополох, зонтики сныть-травы.

Одним нравятся огромные пестрые букеты, другим небольшие, составленные всего из нескольких растений. Многие пишут и рисуют цветы прямо на месте, не срывая, в естественном окружении, то есть на пленэре.

Запечатлеть – это еще не все. Подлинный успех придет, если цветы так заворожили, что нельзя не взяться за карандаш и кисти. А. Дейнека говорил, что настоящие розы даже в картине должны словно излучать запах, иначе они будут фальшивы и в них не поверишь.

Чарует полотно Ван Гога «Ваза с ирисами на желтом фоне». Желтый цвет был для этого замечательного мастера символом солнца, жизни, добра. Ван Гог любил воспламенить его соседством холодных, особенно синих, голубых, фиолетовых красок, что отвечало стремлению художника создать своей живописью «сияющую ноту». Над натюрмортом Ван Гог работал, по собственному признанию, с неослабевающим пылом, с огромным подъемом, он стал для живописца настоящим откровением в области цвета. Полотно восхищает мажорностью, динамичностью рисунка. В работе замечательно соединились плоскостность с иллюзией пространства, дело в том, что холодные по окраске ирисы кажутся от нас удаляющимися, тонущими в желтом мареве, а горячий фон вырывается вперед и как бы их окутывает.

Известный театральный художник А. Головин писал: «У меня особая любовь к цветам, и я изо бражаю их с ботанической точностью». Цветам он посвящал отдельные натюрморты, а во многих портретах они служат своеобразными символами. Так, в автопортрете 1912 года художник изображен рядом с роскошными пионами, спустя 15 лет он написал себя, постаревшего, на фоне флоксов. В первом случае цветы как бы символизируют расцвет жизни, начало лета, во втором – приближение ее заката, раннюю осень.

Головин был прекрасным рисовальщиком и колористом. Его работы, выполненные главным образом темперой, отличаются композиционной заостренностью, тонким вкусом. Внося в мастерскую или комнату, например, огненную герань, он говорил: «Это мой камертон» – и уверенно строил по этому камертону красочную гамму натюрморта, портрета, эскиза театральной композиции.

Итак, цветы можно изображать во всем богатстве оттенков и рефлексов, свойственном пленэрной живописи, и с той или иной степенью декоративности. Но легко вспомнить сколько угодно цветочных натюрмортов, где мы не увидим ни того, ни другого. Например, произведения голландских мастеров XVII века, картины И. Хруцкого замечательные гуаши Ф. Толстого никак не назовешь пленэрными или обобщенно-декоративными. Зато в них так зримо выражено восхищение формой, изяществом, многообразием красочного цветочного мира, так любовно, тонко, проникновенно показана неувядаемая прелесть растений. Тщательность и скрупулезность, с которыми работали старые мастера, отнюдь не мешали достижению яркой образности и выразительности.

О магии цветов говорил В. Фаворский: «...рассмотрим цветок, простой цветок с серединой, с лепестками. Мощь его можно почувствовать, если всю поверхность покрыть цветочными лицами или глазами! Как их назвать – не знаешь, а все-таки они смотрят и имеют глубину, как лицо». Недаром поэты сравнивают с цветами облик любимого человека.

Запечатленные на полотне, цветы словно излучают аромат нагретых солнцем лепестков, как у К. Коровина, навевают светлое лирическое настроение, как у И. Левитана, гремят подобно мощному аккорду, как у А. Дейнеки («Гладиолусы с рябиной»).

Цветы для художника – строгие экзаменаторы. По тому, как он их видит, как к ним относится, как изображает, можно судить о его отношении к людям, природе, жизни.